Зачастую, современное креативное сообщество, которое фрикадельки называет митболами и ведет беспорядочные бисексуальные контакты, в своих стремлениях перенять что-то западное заходят слишком далеко. Взять, к примеру, историю про «подвешенный кофе», которую рассказал в эфире радиостанции «Эхо Москвы» Тонино Гуэрра. Вы ее уже слышали и, наверное, не раз. Суть в том, что посетители кафе платили за две-три чашки кофе, выпивали одну, а остальные оставляли на благотворительность. И если в кафе забредал бомж, то ему могли налить чашечку кофе бесплатно.
Это прекрасно, когда успешные люди познают азы благотворительности. Это мерзко, когда русские придурки пытаются копировать частные случаи из зарубежной жизни. В этом плане мне очень нравится эпизод из «Стиляг», где в конце фильма Фрэд сообщает Мэлсу, что никаких стиляг в США не существует. Мэлс отказывается это признавать, и я его понимаю. Как современные придурки из Жан-Жака, он живет в собственном выдуманном мире. В своей социальной группе он нормальный, и то, что сама социальная группа – психически больна – ему по барабану. Впрочем, в «Стилягах» показано и еще одно интересное явление – эту группу легко раскрутить на деньги. Как Остап продавал ситечко для чая, так стилягам продавали безумного цвета пиджаки, так современные придурки уминают митболы.
Вернемся к подвешенному «соспесо» кофе. Традиция зародилась в Неаполе и, как ни странно, не получила особого распространения. О причинах того, что хорошая идея была разрушена социальным бытам, наша креативная молодежь, от чего-то, не знает. Впрочем, если бы им были привиты хотя бы минимальные навыки финансовой грамотности и планирования, то, глядишь, они перестали бы заседать на «Стрелке» и, уминая сендвич за 30 долларов, не рассуждали о том, что «в этой стране квартиру не купишь». Отсутствие банальных навыков логики ведет к тому, что они открывают собственное кафе, а потом, разочаровавшись в идеальной по их мнению бизнес-модели, расчленяют друг друга и отправляют друзей по социальной сети на поиски «пропавшей» супруги.
Все достаточно просто. Есть маленький райончик, в котором есть маленькая кофейня. В этом райончике все друг друга знают, там есть свои «бомжи», которые имеют мало общего с бомжами, допустим, из перехода на Комсомольской площади. И в качестве поддержки тех, кому не повезло, они оставляют оплаченный кофе и еду. Вполне нормальная локальная история.
Что происходит, когда до этого дорывается общественность, слушающая «Эхо Москвы»? Купив очередной циркониевый браслет и средство от подагры, рекламируемое любимой радиостанцией, они бегут в свои любимые кофейни и благородно вещают баристе «а один кофе – подвесьте!». Ну, хорошо, подвесит, даже послушает объяснение придурка в твидовом пиджаке, что же это такое. Только вот не задаст этому придурку два вопроса, вполне себе нормальных два вопроса:
– что за бомж должен зайти в эту кофейню и испортить ароматы свежемолотого кофе запахом спертой мочи?
– почему он не оставил чаевые, а оплатил кофе какого-то бомжа? Бомж заработал кофе, а бариста не заработал чаевые?
Бариста промолчит, он видит в день гигантское количество этих придурков, платящих за кофейную бурду 150-250 рублей, и еще 100 рублей – за одну печеньку. Он спокойно выслушает их бред и, подумав про себя что-то нецензурное, от души харкнет им в «Кофе для Антонио!».
Но самое главное другое. Более популярную и проверенную теорию «Разбитых окон» эта общественность не поддерживает. Эти мальчики и девочки привыкли покупать индульгенцию, выставлять свою благотворительность на показ. Стереть матерное слово в лифте – это не про них, они готовы заплатить дворнику 100 рублей за этот процесс, но сами прикасаться не хотят.
Так что каждый раз, когда я вижу в ленте пересказ истории о подвешенном кофе, возникает очень сильное желание подвесить человека, публикующего эту хрень, за яйца.
[yop_poll id=”2″]